II, 20
Необычайными и мощными крылами,
Ширяясь в воздухе, помчуся я, певец;
Изменится мой лик, расстанусь с городами
И зависти земной избегну наконец.
Что бедны у меня родители - ты знаешь,
Но разрушения их чадо избежит.
Меня, о Меценат,
ты другом называешь -
И Стикс своей волной меня не окружит!
Рубчатой кожею, уж чувствую теперь я,
Покрылись голени, а по пояс я сам
Стал белой птицею, и молодые перья
По пальцам у меня растут и по плечам.
Уже несясь быстрей Дедалова Икара,
Босфор клокочущий я под собой узрел;
Гетульские сирты и край земного шара
Я певчей птицею на крыльях облетел,
Колхиец и гелон мне внемлет отдаленный,
И дан, скрывающий пред строем марзов страх -
И песнь мою почтит иберец просвещенный
И тот, кто пьет Родан в широких берегах.
Я не велю мой гроб рыданьями бесславить -
К чему нестройный плач и неприличный стон?
Уйми надгробный вой и прикажи оставить
Пустые почести роскошных похорон.