начала, побуждающего ее, словно зверя, к тому,
чтобы пить. Ведь мы утверждаем, что одна и та
же вещь не может одновременно совершать
противоположное в одной и той же своей части и
в одном и том же отношении.
– Конечно, нет.
– Точно так же о том, кто стреляет из лука,
было бы, думаю я, неудачно сказано, что его руки
тянут лук одновременно к себе и от себя. Надо
сказать: Одна рука тянет к себе, а другая – от
себя.
– Совершенно верно.
– Можем ли мы сказать, что люди,
испытывающие жажду, иной раз все же
отказываются пить?
– Даже очень многие и весьма часто.
– Что же можно о них сказать? Что в душе их
присутствует нечто побуждающее их пить, но
есть и то, что пить запрещает, и оно-то и берет
верх над побуждающим началом?
– По-моему, так.
– И не правда ли, то, что запрещает это
делать, появляется – если уж появляется –
вследствие способности рассуждать, а то, что
ведет к этому и влечет, – вследствие страданий и
болезней?
– По-видимому.
