философии.

- Да, мы так утверждали.

- Уже одно только это положение резко
противоречит нынешним представлениям об этих
вещах.

- Да, в высшей степени.

- Так разве не будет уместно сказать в защиту
нашего взгляда, что человек, имеющий
прирожденную склонность к знанию, изо всех сил
устремляется к подлинному бытию? Он не
останавливается на множестве вещей, лишь
кажущихся существующими, но непрестанно идет
вперед, и страсть его не утихает до тех пор, пока
он не коснется самого существа каждой вещи тем
в своей душе, чему подобает касаться таких
вещей, а подобает это родственному им началу.
Сблизившись посредством него и соединившись с
подлинным бытием, породив ум и истину, он
будет и познавать, и по истине жить, и питаться,
и лишь таким образом избавится от бремени, но
раньше - никак.

- Да, такая защита была бы крайне уместна.

- Что же? Будет ли уделом такого человека
любовь ко лжи или же, как раз наоборот,
ненависть к ней?

- Ненависть,

- Раз его ведет истина, я думаю, мы никогда