определяемый тем, что уже Г омер назвал
боговидным и богоподобным свойством,
присущим людям.
— Это верно.
— И я думаю, кое-что они будут стирать,
кое-что рисовать снова, пока не сделают
человеческие нравы, насколько это осуществимо,
угодными богу.
— Это была бы прекраснейшая картина!
— А тех, кто, по твоим словам, сомкнутым
строем шел против нас, разве мы не убедили бы,
что именно таков начертатель государственных
устройств, которого мы им раньше хвалили, а они
негодовали, что мы вверили ему государство?
Если бы они послушались нас сейчас, неужели
они не смягчились бы?
— Конечно, смягчились бы, если они в здравом
уме.
— Какие же у них могут быть возражения?
Разве только что философы не страстные
поклонники истины и бытия?
— Это было бы нелепо.
— Или что философская натура, которую мы
разобрали, не родственна наивысшему благу?
— И это звучало бы так же.
— Далее. Если уж не эта, то какая другая
натура, коль скоро не найдется надлежащее
