Грозной змеи, восприняв тот яд пораненным
телом.
Из вековечного тут божества тебя сделают
снова
[655] Смертным, и нить разрешат триединые
сестры-богини.
Не досказала судеб, исторгла глубокий из
груди
Вздох, и слезы из глаз у нее заструились
потоком.
Рок изменяет меня, – говорит, – не позволено
больше
Высказать мне, и уже замыкается речи
способность.
[660] цто мне в ИСКуССХве моем, которое только
бессмертных
Гнев навлекло на меня: предпочла бы не знать
о грядущем!
Вот уж как будто мое исчезает лицо
человечье,
Вот уж вкусна мне трава, бежать по широкому
полю
Тянет. В родную мне плоть, в кобылицу уже
превращаюсь.
[665] Но почему же я вся? – двуобразен мой ведь
родитель!
