[215] Бледный, дрожит и слова извинения молвит
смиренно.
Вот уж хотел он колена обнять, но схватил его
тут же
Гневный Алкид и сильней, чем баллистой, и
три и четыре
Раза крутил над собой и забросил в Эвбейские
воды.
Между небес и земли отвердел он в
воздушном пространстве, –
[220] Хак дожди – говорят – под холодным
сгущаются ветром,
И образуется снег, сжимается он от вращенья
Плавного, и, округлись, превращаются в
градины хлопья.
Так вот и он: в пустоту исполинскими брошен
руками,
Белым от ужаса стал, вся влажность из тела
исчезла,
[225] и – по преданью веков – превратился в утес
он бездушный.
Ныне еще из Эвбейских пучин выступает
высоко
Стройной скалой и как будто хранит
человеческий облик.
Как за живого – задеть за него опасается
кормщик, –
