[215] Бледный, дрожит и слова извинения молвит
смиренно.
Вот уж хотел он колена обнять, но схватил его
тут же
Гневный Алкид и сильней, чем баллистой, и
три и четыре
Раза крутил над собой и забросил в Эвбейские
воды.
Между небес и земли отвердел он в
воздушном пространстве, —
[220] Хак дожди — говорят — под холодным
сгущаются ветром,
И образуется снег, сжимается он от вращенья
Плавного, и, округлись, превращаются в
градины хлопья.
Так вот и он: в пустоту исполинскими брошен
руками,
Белым от ужаса стал, вся влажность из тела
исчезла,
[225] и — по преданью веков — превратился в утес
он бездушный.
Ныне еще из Эвбейских пучин выступает
высоко
Стройной скалой и как будто хранит
человеческий облик.
Как за живого — задеть за него опасается
кормщик, —
